За день до премьерного показа в эксклюзивном интервью «Татар-информ» режиссер рассказал о своей постановке по пьесе Володина.
17 мая на Малой сцене Казанского академического русского Большого драматического театра имени В. Качалова Илья Славутский представил свою шестую режиссерскую работу – одно из самых популярных произведений драматурга Александра Володина, «Пять вечеров». Пьеса повествует о некогда оборванной истории любви, которая настигает героев спустя годы разлуки. Произведение начало ставиться буквально в год своего издания (1958-й – прим. ред.).
По сюжету, в середине 1950-х годов после 17-летнего отсутствия Ильин возвращается в родной Ленинград и вспоминает девушку, которую любил в молодости, Тамару. У обоих к зрелому возрасту личного счастья так и не сложилось. Смущаясь своего скромного положения водителя, Ильин утаивает его от Тамары, а когда перед героем встает риск разоблачения, он бежит из города. Главную мужскую роль в постановке Славутского исполнил Илья Петров. Роль Тамары была отдана заслуженной артистке Татарстана Елене Ряшиной.
В беседе с корреспондентом агентства Илья Славутский рассказал о том, почему из сценария постановки были вычеркнуты привязки к идеологии, чем режиссеру не угодил жанр бытовой драмы, о моде Кристиана Диора и Рустама Исхакова, архисложности володинской простоты и о том, для чего артистам на сцене понадобится счетчик хрущевских времен.
– «Пять вечеров» – пьеса с более чем удачной сценической судьбой, уже через год после публикации она была поставлена Георгием Товстоноговым в Большом драматическом театре им. М. Горького, не один год шла в «Современнике» и Мастерской Петра Фоменко, а за последние 15 лет ставилась в десятках региональных театров от Новосибирска до Саратова. Почему вы решили выбрать настолько разработанный литературный материал? Не страшно соревноваться с такими мэтрами, как Олег Ефремов?
– Вообще браться за хороший материал всегда волнительно. Не страшно, несмотря на то что колоссальная история постановок у пьесы. Она прошла испытание временем, серьезными мастерами, замечательными артистами. И всегда при постановке этой пьесы в серьезном театре, начиная с 50-х годов, именно два хороших артиста и хороший режиссер создавали спектакль. Честно говоря, я и не успел испугаться, перечитав пьесу, убедился, насколько она восхитительна, насколько чиста, умна, добра, прозрачна, насколько хороший в ней язык, насколько отсутствует в ней ложный пафос, насколько в хорошем смысле она проста и пронзительна.
Материал, несмотря на кажущуюся простоту, архисложный, но я понял, что мы должны добавить в репертуар нашего театра эту удивительную историю любви, которых в драматургии не так уж и много. «Пять вечеров» – именно такая, хотя, казалось бы, в ней есть и тема войны, и тема судьбы страны. Но удивительно, как Володину удалось сказать обо всем этом «не в лоб». А там ведь именно война – отправная точка сюжета пьесы: разлука, драма и вся трагедия героев крутятся вокруг нее, но это так тонко подано – удивительно прозрачно и здорово. Именно поэтому эта пьеса и открыла новый этап в драматургии советской, весь кинематограф, который мы любим.
– Большинство из тех, кто ставил «Пять вечеров», трактовали произведение как бытовую драму. Чем будет отличаться ваша постановка от работ ваших предшественников – режиссеров, занимавшихся пьесой?
– Я ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции, но убежден, что пьеса Володина не бытовая драма, мы определили жанр спектакля как лирическая история. И это было принципиально важным для нас, мне кажется, сам Володин бы согласился с нами. Это не драма, это не трагедия потому, что если забыть обо всех постановках и экранизациях, а читать именно пьесу, то понимаешь, что главное в ней – не конец жизни, а только ее начало, возрождение. Это история о том, что любовь и искренность побеждают войну, разлуку, преодолевают время и расстояния, и жизнь начинается у этих сравнительно молодых людей. Они ведь действительно не в престарелом возрасте, их просто играют зачастую возрастные артисты, но это, на мой взгляд, неправильно.
Пьеса Володина – история людей, у которых все только начинается, у них еще все будет хорошо. Из «Пяти вечеров» очень часто делают трагическую, страшную драму, и все в ней мучаются и страдают. Страдания есть, боль есть, но есть далеко не только это. Я разговаривал с ветеранами Великой Отечественной войны, и об этих ужасах они рассказывают, признавая, что было горе, но было и счастье и в самые темные времена они находили силы любить, смеяться, радоваться, и только это помогало спастись. Мы хотели поставить светлую, искреннюю историю, без наигранности и фальшивых страданий. Зрители будут плакать, я уверен, но все-таки наша постановка – не драма.
– Драматургия спектакля близка к языку оригинальной пьесы Володина?
– Очень близка. Конечно, пьеса подверглась необходимым купюрам, как и любой другой материал. И первое, с чем мы столкнулись, – идеология. Все основные купюры связаны с ней, мы опустили лишние понятия, связанные с политикой. Я думаю, что и у Володина не было намерения создавать идеологических рамок, пьеса в свое время подвергалась цензурированию. Я эту пьесу вижу в сущности как «Одиссею», мне кажется, что она поднимается до этих высот, и большая ошибка считать ее бытовой историей. По форме – да, но суть ее – поэтическая, ведь история маловероятная, почти сказочная – женщина ждет мужчину 17 лет. Поэтому для меня это больше миф, и все коллизии похожи на коллизии «Одиссеи»: так же есть Одиссей где-то далеко в пути, есть Пенелопа, которая его ждет бесконечное количество лет, есть женихи – как володинский инженер Тимофеев. Наша история не совсем реальна, и это проявлено в сценографии.
– Обозначенное Володиным время действия событий – 50-е годы XX века: только лишь предвестники оттепели, послевоенная страна, в интерьерах которой торжествует все штампованное, упрощенное, фабричное. Судя по вашим прошлым режиссерским работам – гоголевская «Женитьба» и кабаре «Когда зажгутся фонари», – в своих постановках вы любите играть со временем и пространством, перемешивая эпохи и стили, ваше пространство зачастую условно. В какой реальности окажутся ваши Тамара и Ильин?
– Да, вы правы. Наши Тамара и Ильин существуют в условном театральном пространстве – это не совсем комната, не совсем квартира, а осколки времени, памяти.
– Реализма не будет?
– Вы увидите реальные костюмы, увидите множество реальных вещиц, и даже настоящие предметы того времени, не бутафорию, а действительно аутентичные вещи. Спектакль, с одной стороны, абсолютно выдержан в духе времени 50-х годов, а с другой все этого погружено в условный театральный мир, почти монохромный. Контрастного цвета не будет, мы его исключили. Не будет стен, окон, даже дверей не будет. Декорации создавались Александром Патраковым, нашим художником. И тут удивительная сложилась вещь: нам важны были аутентичные детали, в придуманном театральном мире героев должны были окружать подлинные вещи. Нам понадобились елочные игрушки – артист и помощник режиссера Анатолий Горелов принес свои еще родительские игрушки. Елена Ряшина принесла утюг 60-х годов, Илья Петров нашел настоящую деревянную гладильную доску тех лет. Наш осветитель нашел настоящий старый счетчик, костюмер – вазу и так далее. И эти наполнившие спектакль подлинные вещи не только помогли нам написать свою историю, но и уже имели свою.
И если «Женитьба» – это визуально «игрушечный» спектакль, как городочек в табакерке, то здесь мы остановились на естественной цветовой гамме – серый, синий, беж, это наше обращение к эпохе. Над костюмами в этом спектакле мы работали с дизайнером Рустамом Исхаковым. Костюмы стилизованные, но очень близкие к эпохе: форма, детали, силуэты выдержаны, нет нарочито выбивающихся деталей. Хотя музейной точности мы не добивались.
В то же время воспринимать 50-е годы как век штампованного и фабричного тоже не совсем верно. Мы скрупулезно изучали документы того времени и пришли к выводу, что время написания пьесы – буквально за пару лет до приезда Кристиана Диора в Москву, это преддверие модного взрыва, уже появились ткани, потрясающие женские костюмы и силуэты. И наши герои все не рядовой пролетариат, а состоявшиеся люди. Один – главный инженер огромного завода, Тамара – мастер на огромном производстве, Ильин, как бы то ни было, работает на севере, где большие деньги. Они не бедные люди, и мы одели их хорошо, добротно, красиво. Плюс обстоятельства пьесы: Ильин же вернулся в город, в котором не был столько лет, конечно, он оделся как следует, и у нас он выглядит так, словно зашел в Центральный магазин и выбрал самое модное пальто. Посмотрите фотографии 50-х годов, люди уже не были одеты как серые мыши.
– Кто-то называет особую музыкальность постановок Качаловского театра данью традиции, кто то – фирменной фишкой. Но, так или иначе, нельзя не отметить, что большая часть спектаклей театра имеет признаки мюзикла.. Увидим ли мы в этот раз сцены, подобные репертуару музыкальных театров?
– Справедливости ради, я подчеркну, что в нашем театре далеко не все постановки музыкальные, таких не большинство, как кому-то кажется. Если посчитать, окажется, что музыкальных гораздо меньше, чем драматических. Другое дело, что использовать такие средства как музыка, пластика – это нормально, все это составляющие театра. В нашем спектакле никакого мюзикла не будет, никаких романсов тоже. Будет одна очень красивая песня, которая лично для меня явилась отправляющей точкой в постановке этой пьесы. Нашла ее, кстати, Елена Ряшина. Я долго мучился, искал, должна была быть какая-то песня, ведь даже герои между собой вспоминают о какой-то песне своей юности. Наш композитор Ляйсан Абдуллина сделал разработки этой песни, наш оркестр ее записывал, эта мелодия в разных вариациях, видоизменяясь, звучит на протяжении всего спектакля. Момент театральности, конечно, будет – мои герои и споют, и грех было бы не использовать замечательно поющих артистов.
– На роли главных героев вы выбрали своих любимчиков – Илью Петрова и Елену Ряшину, они заняты практически во всех ваших спектаклях, да и ваши тандемы на сцене всегда отличаются особой восприимчивостью друг к другу. Александр Славутский часто повторяет: «Если у меня в труппе нет Гамлета, я не возьмусь ставить трагедию принца датского». Вы также подошли к выбору пьесы? Были ли другие претенденты на главные роли?
– Я полностью согласен с Александром Яковлевичем, да, конечно, я изначально знал, что в труппе есть Тамара – Елена Ряшина и Ильин – Илья Петров, и других претендентов не было. Это аксиома для работы режиссера, если бы у меня их не было, я бы не взялся ставить «Пять вечеров». Но нужно сказать, что для них это будут необычные работы, новый этап в профессии. В той простоте, отсутствии театральности, в которой существуют герои постановки, кроется главная сложность. Хотелось показать нормальных людей, живых, настоящих, без утрирования, преувеличения, а это не так просто. Проще сыграть крайности, а вот органику, естественную простоту, тихую, безмолвную искренность – гораздо сложнее. Тамара обычная настоящая женщина, лишенная жеманства, пошлости, по-настоящему искренняя и женственная. Таков же Ильин: простой, правдивый. И люди в зале будут ассоциировать себя с героями на сцене.
– В вашей постановке только два главных героя, или вы прописывали какие-то дополнительные линии для остальных персонажей?
– История крутится вокруг Тамары и Ильина, но, Катя и Славик, – своеобразные ангелы-хранители, а Зоя, Тимофеев – даны героям судьбой для проверки чувств. Я очень тщательно их прорабатывал, их образы будут не менее объемными.
– Насколько я понимаю, в «Пяти вечерах» дебютирует на сцене Качаловского театра актер Иван Овчинников, который пришел в труппу только в этом сезоне. То есть это будет его первая собственная роль, не вводная. Как вы его заметили и почему выбрали для своего спектакля?
– Иван совершенно определенно человек способный в профессии, он трудолюбив, обладает достаточным багажом опыта для своего возраста, заканчивал Пермский институт культуры работал в русском драматическом театре Ижевска и достаточно много там играл. Он сам захотел именно в наш театр, ему понравился масштаб и уровень. У него ко всему прочему хорошие внешние данные, и как режиссер, я его работой доволен. И не только за роль Славика, а за его профессиональную перспективу. Думаю, Иван дальше будет играть больше. У него есть все, чтобы занять ведущее место в труппе.
– Как думаете, актуальна ли сегодня история любви почти 70-летней давности? Могут ли современников зацепить наивные, добрые и робкие персонажи Володина, их непривычные для нашего времени метания?
– В нашей постановке есть огромный эмоциональный накал, страсть, но это не драма и пошлые страдания, а борьба за свое счастье. Герои доказывают правоту друг другу, ругаются, мирятся, расходятся, снова встречаются. За поступками их стоят целые миры воспоминаний, былого, личных убеждений, социальных установок. И я верю, что это близко современному человеку, нашему думающему зрителю, который приходит в театр, чтобы думать и чувствовать.
Ольга Голыжбина
Фото: Михаил Захаров
Источник: http://sntat.ru/